"При атомном распаде освобождаются формы энергии все более тонкие, приближающиеся к чему-то нематериальному. Что же мешает нам сделать шаг и признать существование вполне нематериальной, духовной энергии и считать ее первичной формой, родоначальницей и источником всех форм физической энергии?" Святитель Лука, Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий
Удивительные свидетельства о случаях исцеления безнадежных больных по молитве к Святителю Луке я услышала впервые в паломнической поездке в Дивеево. Однако сам о себе канонизированный в 2000-м году Святой, талантливый хирург, профессор Войно и любимый всеми отец Валентин – Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий – высказывался лишь как о «скальпеле в руках Божиих». О русском подвижнике последнего времени, со скальпелем в руках спасавшем тела, а словом Божиим врачевавшем души и сердца людей, наш материал.
Родившийся в семье керченского провизора, в медицину Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий решил пойти не сразу. В Киеве он окончил художественную школу, учился искусству в Мюнхене, но затем неожиданно для близких подал документы на медицинский факультет Киевского университета, объяснив свой шаг тем, что обязан заняться не тем, что нравится, а тем, что приносит пользу человечеству. «Мое умение весьма тонко рисовать и любовь к форме перешли в любовь к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии», - писал студент Войно-Ясенецкий. Учился он прекрасно, был старостой группы, особенно преуспевал в изучении анатомии, а, закончив обучение, увлекся глазной хирургией. В Переяславле-Залесском после ряда успешных операций, в частности безнадежно ослепшему юноше в Переяславле-Залесском и шестерым из семи слепых от рождения членов одной семьи, молодой врач получает всенародное признание, к нему тянутся очереди из нищих слепых... Однако от природы исследователь, не чурающийся научных экспериментов, Войно-Ясенецкий уже работает над другой темой, предлагая невероятную для того времени новацию – местный наркоз. В 1915 году в Петрограде выходит первая его монография «Регионарная анестезия», в 1916 году он успешно защищает докторскую диссертацию «О регионарной анестезии второй ветви тройничного нерва», занимается анатомической практикой в Институте топографической анатомии, изучает гнойные опухоли под микроскопом в небольшой земской больнице под Саратовом, а, накопив богатейший опыт в хирургии гнойных больных, в 1934 году пишет свой фундаментальный труд «Очерки гнойной хирургии», всю свою жизнь посвящая медицине и… служению Богу.
Предложение стать священником он принимает в 1923 году, после того как в 1919 году умирает его жена, а дети всецело препоручены заботам тети. Теперь пламенные проповеди Отца Валентина, будущего Святителя Луки, слышат его пациенты и прихожане, живущие по всей России: в Красноярске, Енисейске, Туруханске, Ташкенте, Симферополе, Тамбове, в маленьких деревушках Саратовской губернии и за Полярным кругом…
Бог миловал, в бурное время Октябрьской революции и Гражданской войны гибели Святитель Лука избежал, но еще в самом начале 1920-х был арестован. Допрос вел кровавый чекист «товарищ Петерс». Сохранилось записанное стенографисткой и сегодня разархивированное свидетельство того допроса:
– Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?
— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель?
— Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели, своего Бога?
— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.
Некоторые сомневаются в подлинности документа, уж слишком смело выглядят ответы отца Валентина Войно-Ясенецкого, но именно в этих словах весь Святитель Лука, который никогда не страшился людей, прекрасно зная, что для христианина может быть только один страх – страх Божий, связанный не с ужасом перед наказанием, но искренней любовью к Создателю, желанием ни в чем не нарушать Его волю…
«Революция ужаснула меня жестокостью... Однако я давно примирился с нею, и мне весьма дороги её колоссальные достижения. Особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной Армии, охранительницы мира...» В.Ф. Войно-Ясенецкий
Красноярск, Енисейск, Туруханск и Большая Мурта
В декабре 1923 года новоиспеченного Отца Валентина, Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, проповедующего везде, где бы он не появился, Советская власть, активно борющаяся «с опиумом для народа», объявила английским шпионом и сослала сначала в Красноярск, а затем и в Енисейск, в 430 км севернее от него. Там, живя на частной квартире с еще двумя священниками, он круглосуточно принимал больных, устроив из своей комнаты одновременно и кабинет, и домовую церковь. Очереди страждущих в Енисейске были огромны – чтобы попасть на прием ко врачу или на койку в больницу, нужно было ждать порой более двух месяцев. Каково же было удивление коллег Войно-Ясенецкого в Енисейской больнице, куда он попросился на работу, испытавших и радость, и шок от новости, что будут работать с такой знаменитостью. В 1924 году «профессор Войно» осуществил в Енисейской больнице первую в мире успешную пересадку почки от животного человеку, вернув здоровье пациенту с тяжелейшей почечной недостаточностью. За это местные власти выслали его еще дальше, во всеми забытую деревушку Хаю с восемью домишками, затерянными в снегах, но и там Войно-Ясенецкий продолжал оперировать – стерилизуя инструменты в самоваре, с минимальным имевшимся у него оборудованием вернул зрение пациенту, удалив катаракту…
Летом отца Валентина вернули в Енисейск, поместив в промерзшую одиночку, кишевшую клопами, но потом отпустили. Он снова начал служить в старом Енисейском монастыре и оперировать больных в городской больнице. Послушать проповедь непревзойденного оратора, отца Валентина, в монастырь собирались все жители городка. Впрочем, молодого епископа любили везде, где бы он не появился, в 1926 году это был уже Туруханск, где в местной больнице нет ни оборудования, ни коллег и ему приходится оперировать, используя спирт, перочинный нож и человеческие волосы для накладывания швов. В Туруханске отец Валентин служил в небольшом монастыре с мощами святого Василия Мангазейского, служил как всегда с полной самоотдачей, и вскоре новая высылка – его перевозят еще дальше на север, за Полярный круг, в деревню Палихино, но по истечении страшных двух с половиной месяцев возвращают обратно в Туруханск по настоянию местных жителей: в городе без врачебной помощи умирают люди…
…Мытарства за Полярным кругом прерываются ненадолго: по истечении срока ссылки Войно-Ясенецкий уезжает в Ташкент, где возлагает на себя обязанности архиерея и продолжает врачебную практику как хирург, молодежь, ташкентцы беззаветно любят его. Но длится это недолго – оклеветанный в результате самоубийства душевнобольного преподавателя университета, Валентин Феликсович вновь сослан. Время ссылки составляет три года, местом пребывания определен город Котласс, а затем и затерянное в снегах село Большая Мурта, где нет даже часовни. Но самое страшное впереди – война и новые страдания все там же, на далеких северных рубежах.
Архангельск
Вторую свою ссылку – в 1939 в Архангельск, епископ Лука считал легкой. Его определили на квартиру к одной пожилой горожанке – Вере Михайловне Вальневой. Маленькая комнатка с крохотным оконцем, стол, стул, железная кровать, в углу икона, у которой он молился келейно, остальное время занимала работа с больными: в Архангельске с разрешения властей он активно занимался хирургической деятельностью. Однажды к нему на прием пришла женщина с большим фурункулом на плече. Казалось бы, ничего особенного, но доктора заинтересовала черная мазь, которой пользовалась больная. Оказалось, мазь она взяла у его хозяйки. Вера Михайловна сама сделала притирание – в состав входили обеззараженная земля с огорода, мед, свежая сметана и какие-то травы. Женщина ничего не скрывала, заявляя, что так лечили в Архангельске ее деды и прадеды. Но главным было не это: Войно-Ясенецкого поражал неизменный результат – страшные раны затягивались прямо на глазах, боль утихала, гнойные скопления рассасывались. Антибиотиков тогда еще не существовало, и, чтобы глубже изучить воздействие мази, отец Валентин добился разрешения Вере Михайловне работать в больнице. Через некоторое время, правда, начальство запретило все манипуляции с мазями, но епископ-профессор к тому времени уже разработал свой метод лечения гнойных ран. Его срочно вызвали в Ленинград, где лично Киров уговаривал Войно-Ясенецкого принять руководство исследовательским институтом. Условие было одно: отказаться от священнической деятельности и архиерейства. Святитель не согласился, как и на печатание полноценным тиражом своих «Очерков гнойной хирургии» без указания сана...
Война
…Весть о войне застала Святого Луку все в том же Красноярске, куда он был в третий раз сослан в 1940 году. Чтобы помогать спасать жизни русских людей, советских воинов, сражавшихся на полях войны с германскими захватчиками, Валентин Феликсович написал письмо в ЦК: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий... являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку». Письмо было подписано: «Епископ Лука», и в этом был весь Святитель Лука…
В это время, работая врачом в красноярском эвакуационном пункте и спасая жизни раненых красноармейцев, он жил в крошечной сырой комнатушке при больнице. Начальство относилось к нему с презрением, ему даже было запрещено питаться в столовой военного госпиталя, но он оперировал и лечил без перерыва на еду и сон, а сердобольные медсестрички тайком подкармливали его. При этом никто не слышал, чтобы профессор медицины, блестящий гнойный хирург, спасающий тысячи жизней, когда-либо жаловался. Вынося все с непоколебимой верой в Бога, в одном из писем сыну Войно-Ясенецкий признавался: «Я полюбил страдание, так удивительно очищающее душу». Показавший подвиг самоотверженного труда во имя Родины и ее победы над фашистским захватчиком, он наконец был назначен главным хирургом красноярского госпиталя и ответственным за все военные госпитали края. В это время многие заключенные архиереи были освобождены, в стране открывались церкви, и Святой Лука был поставлен епископом Красноярским. В городе разрешили открыть маленькую церковь Святого Николая, находившуюся в пригороде в 7 километрах от центра, где в феврале 1943 года он и совершил первую Божественную литургию. В 1943 году профессор Войно занял красноярскую архиерейскую кафедру, но через год его снова ожидал переезд – в Тамбовскую область…
Тамбов
В Тамбове архиепископ Симферопольский и Крымский служил с февраля 1944 года по май 1946 сразу на двух должностях: главного консультанта 150 военных эвакогоспиталей и архиепископа Тамбовского и Мичуринского. Люди сохранили все 77 его проповедей в Покровском соборе, их переписывали от руки, перепечатывали на машинках. Печатали без красящей ленты, чтобы не увидел чужой человек, текст проступал, когда под напечатанный лист подкладывали темную бумагу… Так же, из рук в руки, передавали и вещи святителя. «Многие завещали передать в музей Луки самое дорогое. В нашем краеведческом музее хранится крестик, который принадлежал медсестре, ассистировавшей профессору медицины Войно-Ясенецкому на операциях. Женщина жила с маленькой дочкой, в свободную минуту бегала к ней домой», – рассказывает главный научный сотрудник Тамбовского краеведческого музея Галина Абрамова. Однажды за сестрой прислали из госпиталя: привезли тяжелораненого, нужна срочная операция. «Прибежала – а на операционном столе ее муж. Позже, когда врач мужчину спас, он предложил им тайно крестить дочку, но получил отказ. И тогда архиепископ Лука подарил для девочки крестик, сказав, что однажды сама придет к вере. Так и случилось, когда девочка выросла, она окончила вуз и стала преподавателем истории. Женщина умерла несколько лет назад, а свой нательный крестик завещала передать в будущий музей святителя Луки».
Тамбовский дом по адресу улица Комсомольская, 9, где жил Лука два с половиной года после приезда из ссылки под Красноярском, построен из бревен, обмазанных смесью из глины с соломой. Это простое бревенчатое здание, коих в городе когда-то было великое множество, приютило 67-летнего Войно-Ясенецкого в феврале 1944 года – удивительного профессора медицины и одновременно священника приняла в свой дом семья Зайцевых: Мария Степановна, у которой был сын Александр. Требовалось особое мужество, чтобы дать кров гостю, который провел в ссылках больше 11 лет. На Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого к тому времени было заведено с десяток уголовных дел, ходил он в черном церковном облачении, в операционных ставил иконы, отношения с властями и медицинскими руководителями у него были сложные. Приютить человека, считавшегося предателем и шпионом, обвиненного в создании антисоветской террористической организации, было в то время настоящим подвигом, требовало не только мужества, но и сильной веры…
Вера потребовалась и создателям дома-музея святителя Луки, где семье Зайцевых в будущей экспозиции отведено особое место. Земляки Зайцевых сделали все для восстановления памяти великого хирурга и подвижника церкви. На собранные тамбовским Историко-культурным центром имени святителя Луки средства дом по адресу улица Комсомольская, 9 был выкуплен. Более того, старинное здание, полностью построенное из бревен, обмазанных смесью глины с соломой, полностью отреставрировали. «Мы собрали около 6 тысяч подписей и начали реставрацию», – радуется директор тамбовского Историко-культурного центра имени святителя Луки Андрей Швецов тому, что он и его соратники вовремя начали сбор подписей в 2014 году, когда владелица дома в центре города, где земля стоит больших денег, решила продать здание под снос. Но что такое 6 тысяч подписавшихся: с одной стороны – этого мало, с другой – хватило, чтобы власти поддержали идею, а Историко-культурный центр открыл счет для сбора денег на выкуп первой части дома. Постепенно собрали деньги и на реставрацию. В ходе работ мастерам удалось сохранить мемориальные половицы в кабинете-келье святителя, все двери и наличники. Стены восстанавливали по старинной технологии: дореволюционным инструментом резали солому, потом, как встарь, смешивали ее с глиной и месили ногами.
Мужицкий врач
В тамбовских эвакогоспиталях профессора медицины Войно-Ясенецкого ждали с волнением. Медсестры привыкли работать с военными хирургами, терпели их грубость. «А архиепископ Лука после первой операции подошел к медсестре Ольге Стрельцовой, поцеловал ей руки и сказал: «Голубушка, спасибо, вы мне так хорошо помогли». Он их жалел, баловал. Жили бедно, голодно, холодно, а Лука то чулочки им теплые подарит, то платочек, то рукавички, то хлеба даст», – говорит Абрамова. В Тамбове располагалось порядка 25 военных эвакогоспиталей, и все он обходил пешком, преодолевая десятки километров в день. Всего же в Тамбовской области под его хирургическим надзором было больше 150 военных эвакогоспиталей. Он оперировал самые сложные случаи, за которые никто больше не брался. Устраивал курсы, читал лекции и врачам, и медсестрам. При нем смертность среди тяжелых больных с гнойными осложнениями снизилась чуть ли не с 50% до 0,06%. Всех, кого Войно-Ясенецкий принимал в доме, он угощал сахаром. Бывало, сахар доставался очень многим. Потому что под его окнами на улице Комсомольской собиралась огромная очередь – сотни больных приезжали со всей Тамбовской области. «Он страдал, что физически не мог принять всех, хотя трудился до глубокой ночи. Целый день работал, делал в госпиталях операции, читал лекции на курсах, долго и по всем канонам служил в Покровском соборе, поздно возвращался домой – и видел, что его ждут люди. Он добился, чтобы ему разрешили принимать гражданских больных в поликлинике железнодорожной больницы и в областной больнице», – рассказывает Галина Абрамова.
В краеведческом музее хранятся подробные воспоминания врача Климкина, снабженца в системе Тамбовских военных эвакогоспиталей, описавшего всех медиков, с кем ему довелось общаться в последние годы войны. Особо он описал «удивительного человека, профессора Воин-Ясенецкого» (так написал фамилию), очереди у его дома и подчеркнул – «принимал абсолютно всех бесплатно».
В Тамбове профессор Войно служил в Покровском соборе – снимок храма приклеен прямо на оконное стекло в одной из комнат дома-музея Святителя Луки. От дома до храма пять минут пешком. Главный научный сотрудник краеведческого музея Галина Абрамова зажигает в кабинете-келье лампаду, и нежный свет озаряет лики на иконах. Два шага – вот и вся комната с тяжелым старинным буфетом, большим столом в центре, полками с книгами, среди которых на особом месте изданный в 1946 году фолиант «Очерков гнойной хирургии» Войно-Ясенецкого. «Он назвал себя художником в области анатомии и хирургии и «Очерки гнойной хирургии» снабдил своими рисунками. Собирался стать художником, учился в частной школе рисования в Мюнхене, а когда подошло время поступать в Академию художеств, изменил решение – захотел помогать бедным и страждущим, «стать мужицким врачом». У него был колоссальный опыт земского врача, все умел: от лечения зубов до приема родов», – говорит Галина Абрамова.
Она рассказывает, как создавалась экспозиция. Для поиска вещей в интерьер нового дома-музея пришлось предпринимать экспедицию по окрестным улицам – искать предметы той эпохи. «Это комната, где он работал, принимал людей, крестил и венчал. Здесь стояли такие же стулья и прямоугольный стол. Полстола накрыто скатертью, и на этой части он трапезничал, пил чай. На второй половине стола писал трактат «О духе, душе и теле», другие свои труды, проповеди. А в кабинете-келье было место для особых размышлений и молитв, – продолжает Абрамова. – Сохранились воспоминания Петра Овчинникова из Козлова, ныне Мичуринска. Он, медик и глубоко верующий человек, в 1946 году приехал к Луке «узнать от архиепископа волю Божью»: посоветоваться, продолжать ли медицинское поприще или стать священником». Овчинников вспоминал, как постучал в окно дома №9 на улице Комсомольской, но открыл помощник, сказав, что архиепископ не примет, пусть приходит завтра. «Архиепископ Лука принял его на другой день, взял под руку, отвел в кабинет-келью, попросил прощения за то, что не смог выслушать накануне: служил панихиду по академику Павлову, была годовщина его кончины. И Лука благословил Овчинникова в священники, после чего тот более 20 лет служил в Ельце настоятелем в храме, затем принял постриг и стал старцем Нектарием. Он крестил писателя Валентина Распутина и был его духовником».
Комсомольский билет в руке, а Бог – в сердце
Сама Галина Абрамова об архиепископе Луке узнала случайно – много лет назад увидела в журнале фрагмент из его работы «О духе, душе и теле». С тех пор она ищет людей, знавших его. Познакомилась с Альбертом Житеневым, мама которого ассистировала известному хирургу во время операций. «Войно-Ясенецкий спас ему руку, – рассказывает Галина Абрамовна. – В октябре 1941 года на Тамбов начались налеты вражеской авиации. Чаще бомбили южную часть города, где жили Житеневы. Альберту было четыре года, когда его во время бомбежки тяжело ранило в руку, и мама – Анна Петровна, медсестра – повезла сына в областную больницу к известному хирургу Берлину. Хирург предложил руку ампутировать: перебиты кость, нервы, сосуды – тяжелая травма. В итоге ее удалось сохранить, но рука сохла и не развивалась».
В 1944 году Анне Петровне приходилось брать шестилетнего сына Альберта на работу с собой. Он рассказывал: играю во дворе в песочек, идет человек – большой, высокий, в черном, с бородой. Подошел: «Ты чей, отрок?» Тот оторопел, но ответил. Лука осмотрел его руку, потом поговорил с мамой. Сказал, что операцию делать не будет, попробует консервативный способ.
В Тамбовском военном госпитале Лука прошел по всем палатам и попросил раненых бойцов сделать из гильз ведерки разного объема. Сказал Альберту носить эти ведерки с песком по двору из конца в конец, придумал комплекс упражнений для разработки руки. А еще сказал, что мальчик вырастет и займется «культурным мордобитием», то есть боксом. Так и вылечил Альберт руку. Занимался боксом, в 18 лет его признали годным к военной службе, три года он служил на флоте. Не стал медиком, но всю жизнь проработал на медицинской санитарной машине в том самом Тамбовском военном госпитале.
«Однажды перед операцией одна молоденькая медсестра фыркнула на просьбу помолиться: «Я комсомолка!» – рассказывает Галина Абрамова, – на что архиепископ Лука ей ответил, что комсомольский билет в руке, а Бог – в сердце». К 1946 году эта медсестра, продолжая оперировать с Лукой, воцерковилась – Валентин Феликсович сам крестил ее. Потом женщина ездила к нему в Симферополь, а когда в 1961 году ее духовный наставник умер, уехала в Псково-Печерскую лавру. Известно, что монашество она не приняла, но окормлялась у архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Эта истории одна из тысяч. Когда прошлой осенью в Тамбове открыли экспозицию в первой части дома-музея архиепископа Луки и люди выстроились под его окнами в очередь, они не только слушали – в ответ рассказывали свои истории о нем. Кто-то вспомнил, что его бабушка пела в хоре в Покровском соборе и шила вещи священникам, одна из горожанок рассказала, что была знакома с медицинской сестрой, ассистировавшей Войно-Ясенецкому, и запомнила, как он ставил в операционных иконы, за что на него писали доносы. А один из стоящих в очереди к музею добавил, что перед операцией Лука обычно рисовал йодом на теле пациента крест и разрез делал тоже в форме креста, перед операцией читал «Отче наш», спрашивал и у медперсонала, и у оперируемого – кто верующий, и просил молиться вместе с ним. Если не знали молитв, просил перекреститься.
Сослуживцы профессора Войно-Ясенецкого тоже прекрасно знали, кем был их главный хирург – не только врачом от Бога, но и Его святителем: православным архипастырем, принявшим священническое и епископское рукоположение в годы, когда это было равноценно смертному приговору.
Архиепископ без митры
«Мы хотим показать, как жил Лука. Многие думают, что он, как дворянин, как архиепископ, должен был обитать в хоромах. А жил он на 17 квадратных метрах – просто, бедно, очень много работал», – говорит Андрей Швецов. Больше двух лет профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий занимал комнатку и угол, в котором устроил кабинет-келью. У него не было вообще ничего – даже служить в Покровском соборе как архиепископу ему было не в чем. И первым делом после приезда он написал в краеведческий музей просьбу выдать ему временно для предпасхального богослужения черную митру.
С окончанием войны архиепископа Луку ждала церковная награда – право ношения на клобуке бриллиантового креста, а со стороны государственной власти – медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». В Тамбове сохранился дом на улице Комсомольской, куда отцу Валентину в 1946 году пришла телеграмма, в которой говорилось, что Войно-Ясенецкий за свой главный медицинский труд «Очерки гнойной хирургии» отмечен Сталинской премией – 240 тысяч рублей. Тамбовцам хорошо известно, что 140 тысяч из них он сразу пожертвовал детям-сиротам войны, а на остальные оказывал адресную помощь. Тогда в Покровском храме составили списки особо нуждающихся в городе семей и людей, которым и раздавали эти деньги. Также в Тамбовском университете работал профессор Акатов, который говорил, что он жизнью обязан Войно-Ясенецкому, вылечившему его мать от анемии и помогавшему ей потом деньгами, чтобы выздоравливающая женщина могла покупать мясо для бульона...
Новоиспеченные музейщики свидетельствуют, что до революции в Тамбовской епархии насчитывалось 1,5 тыс. храмов, а к началу 1944 года действующих осталось всего два: Покровский собор в Тамбове и Скорбященская церковь в Мичуринске. За два с половиной года Святой Лука открыл здесь 42 церкви, а также вернул в местные храмы больше 600 религиозных предметов, сохраненных неизвестными со времен революции: книги, иконы, атрибуты литургической службы.
Последние годы
В 1946 году архиепископа Луку перевели из Тамбова в качестве архиерея в Симферополь, поручив довольно непростую Крымскую кафедру. В Крыму он был вынужден бороться с нравами местного духовенства, у него разыгрался инфаркт, из-за болезни сердца пришлось даже прекратить оперировать. Но преосвященник продолжал давать бесплатные консультации и оказывать помощь местным врачам советами, по его молитвам происходили чудесные исцеления. В 1956 Святитель Лука полностью ослеп, но продолжал служить, проповедовать и молиться об исцелении страждущих, о зачатии парам, которые не могут завести детей, об избавлении от рака, об излечении ребенка. Люди продолжали приходить к Святому на проповеди и на медицинские приемы вплоть до его смерти в 1961 году. Он ушел в день Всех Святых, и несмотря на все препятствия, чинимые властями, похороны Святого превратились в многотысячное народное шествие от собора до кладбища. Шествие по центральной улице города, вопреки всем запретам, продолжалось три часа, на похоронах присутствовало все духовенство епархии. Посмертное почитание архиепископа среди народа привело к его закономерной канонизации: его мощи были обретены в 1995 году, а в 1996 году в Симферополе Луку прославили как святителя и исповедника веры, однако его канонизация в лоне Русской Православной Церкви состоялась лишь в 2000 году, Могила новомученика, святителя Луки является местом паломничества, и по сей день на этом месте совершаются многочисленные исцеления…
По благословению архиепископа Красноярского и Енисейского Антония и по решению приходского совета от 14 сентября 2005 года в главном корпусе Красноярского государственного медицинского университета открыт храм в честь выдающегося хирурга и архипастыря православной церкви Святителя Луки, архиепископа Красноярского Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого. Богослужения и огласительные (разъяснительные) беседы в нем проводит настоятель-иерей Анатолий Обухов ежедневно с 8:30 – 17:00. В храме совершаются все необходимые таинства – исповедь, причастие, соборование, крещение, венчание, молебны. В университете также организован факультатив «Основы православного вероучения». Благодаря бережно сохраняемой памяти о Святом, современные красноярские медики чувствуют себя наследниками великой традиции, заложенной профессором Войно. В Красноярске на территории Храма святого Иоанна Предтечи Святителю Луке установлен памятник.
У памятника в честь Святого Луки в Красноярске на территории Храма святого Иоанна Предтечи горожане обязательно молятся и оставляют цветы…
Действует сегодня в стране и масштабный совместный проект ОАО «РЖД» и Правительства Красноярского края – передвижной консультативно-диагностический центр «Доктор Войно-Ясенецкий, Святой Лука». Поезд здоровья является структурным подразделением «Дорожной клинической больницы на станции Красноярск». За врачебной и духовной помощью сюда приходят жители Красноярского края и Хакасии. Как же ждут люди эту поликлинику на колесах, гордо носящую имя одного из самых выдающихся деятелей русской медицины и Русской Православной Церкви!
ОДНА ИЗ ПРОПОВЕДЕЙ АРХИЕПИСКОПА СИМФЕРОПОЛЬСКОГО И КРЫМСКОГО ЛУКИ
ОБ УЧЕНИИ ХРИСТОВОМ, ДУХОВНОМ ОКЕ, ДУШЕ, ТЕЛЕ, НЕСТЯЖАНИИ И МИРЕ
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, есть тьма, то какова же тьма?
Это чрезвычайно глубокие, полные таинственного смысла слова Христовы, в которые надо нам всем вникнуть. «Светильник для тела есть око» — глаз наш. Вы знаете, что глаз наш воспринимает все видимое, все образы. Он воспринимает свет солнечный. И этот свет, воспринятый оком нашим, руководит всем телом, направляет все его движения, делает их быстрыми и легкими и все тело как бы светлым.
А если глаз наш поврежден, если не видим ясно, то и все тело наше будет темно. Вы ведь знаете, как выглядят слепые несчастные братья наши: как все тело их точно поникло, как неподвижно держат они голову свою, как осторожны все их движения. И все тело их производит впечатление темного тела, насквозь пропитанного тьмой. Но помимо телесных очей наших есть у нас и очи духовные. Именно о них говорит Господь Иисус Христос.
Он говорит, что если очи духовные ясны, не повреждены, светлы, то все существо наше, все тело будет светлым, духовно светлым.
Разве не знаете вы, каким светом духовным светились праведники? Разве тела таких великих преподобных, как Серафим Саровский, Сергий Радонежский, как Антоний и Феодосий Печерские и весь сонм великих преподобных, разве тела их были похожи на наши? Разве взгляд их, все их движения, разве речь их и даже походка похожи были на наши? Нет, нет! Они светили людям своим духовным светом. Вот об этом свете и говорит Христос. Он говорил, что если око духовное будет светло, то и все существо будет светло светом духовным.
Вы, конечно, понимаете и без моих разъяснений, что душа неизмеримо больше заслуживает глубокого сосредоточения, всегдашнего внимания и забот о чистоте ее, чем пища, которой питаем и услаждаем тело наше. А тело не больше ли одежды? Надо вам знать, что по Св. Писанию велико, чрезвычайно велико и глубоко значение нашего тела. Естество человеческое трехчастно: оно состоит из тела, души и духа. И эти три части естества человеческого находятся в постоянной, неразрывной связи между собою. Дух Святой, всегда возносящийся к Богу, освящает тело, и тело освящается им. Св. апостол Павел сказал удивительные слова о наших телах:
«Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Св. Духа, Которого имеете вы от Бога? Потому прославляйте Бога в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор. 6, 19–20). И еще: «Умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоприятную Богу для разумного служения вашего» (Римл. 12, 1).
Великие святые отшельники, преподобные, пустынники подлинно приносили тела свои в жертву Богу, ибо ничем, ничем не угождали они плоти своей, не нежили ее, держали в холоде, в голоде, лишали ее сна. Это была жертва их Богу. В жертву Богу и мы должны принести тела свои, в жертву живую, приятную Богу.
В другом месте того же послания Римлянам говорит св. Павел: «И не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности» (Римл. 6, 13). Разве не можем мы предоставить тела наши в служение Богу, или в служение диаволу? О, можем, можем. Много, много есть таких, которые плоть свою, человеческое тело свое приносят не в жертву Богу, а на служение диаволу. А мы неужели будем приносить жертву диаволу?! Неужели руки свои, ноги свои не направим туда, где ждут нашей помощи тяжко страдающие братья наши? Разве не постараемся делать все возможное руками нашими и ногами нашими проходить любые расстояния на помощь страждущим — разве не постараемся угодить Богу?! Если же принесем тела наши и члены наши в жертву Богу, то будем ли заботиться о том, чтобы питать их и греть их? Потому говорит апостол Павел, говорит и Сам Христос:
«Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело одежды?» Ведь об одежде для тела, о всем том, что холит тело, заботятся и язычники.
Господь говорит, вы о телах ваших заботитесь, во что вам одеться, «взгляните на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут, но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры?»
«Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? Потому, что всего этого ищут язычники; и потому что Отец Ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам».
О, какие поразительные слова, до Христа никто никогда об этом не говорил! Но теперь есть много людей, издевающихся над этими словами или хотя бы недоумевающих: возможно ли не заботиться о пище, об одежде, не заботиться о теле? Что же, неужели не истинны слова Христовы? О, нет! Если требует Он, чтобы не заботились мы ни о чем, кроме Царства Небесного, если требует, чтобы все наши чаяния, все надежды были направлены к одной цели — к стяжанию Царства Небесного, неужели не направим все старания на это? Ведь всякое слово Его истинно.
Вникнем прежде всего в то, что учение Христово, все заповеди Его даны миру, чтобы был мир спасен. Его заповеди, Его слова, Его заветы были направлены не только к отдельным людям, к отдельным подвижникам благочестия, они были обращены ко всему человечеству. Если бы человечество не отвергло Христа, воодушевилось бы Его Божественным учением и стало следовать по указанному Им жизненному пути, выполняя все, что говорил Христос, то все это оказалось бы исполнимым. Подумайте, если бы люди не разделялись на враждебные между собой народы, жили в мире, согласии и любви друг с другом, неужели были бы такие ужасы, о которых почти каждый день читаем в газетах?
В благодатной стране Индии от голода умирают ежегодно миллионы людей. И теперь там голод. Отчего же умирают они, отчего, по своей ли вине? Оттого, что живут они под тяжелой пятой властителей своих — англичан. Англичане не считают людьми население Индии, презирают их, как низших, все соки жизненные выжимают из индусов, грабят страну и делают их нищими. Именно потому, что нет любви, таково отношение англичан к индусам, именно потому, что и в других колониальных странах угнетены народы, именно поэтому там голод и болезни. Вот именно потому, что так мало любви в мире, не сбываются слова Христовы, что будут все сыты и одеты, если будут заботиться только о Царстве Божием.
О, если бы все человечество уверовало во Христа, какое великое благосостояние было бы повсюду! Земля обильна, может прокормить с избытком гораздо большее население чем то, которое обитает на ней. Не было бы голодающих, не было бы разделения между людьми, если бы искали они «прежде Царствия Божия и правды его».
Сами люди повинны в том, что не сбываются эти слова Христовы, повинны те, которые отвергли Христа, не приняли Его, когда сошел Он к нам с небес. Но истина слов Христовых сбывается на отдельных людях, на тех, полных презрения ко всему земному, посвятивших себя всецело на служение Богу пустынниках, отшельниках, которые, возложив упование на Бога, ушли в горы и лесные дебри. Они возложили все заботы на Бога, и Бог питал их: питал чрез ангелов, приносивших им пищу, питал чрез птиц, которым повелевал приносить им мясо и хлеб и плоды. Если бы все люди возложили все упование на Бога, а целью жизни своей поставили стяжание Царства Божия, если бы все шли узким путем чрез тесные врата, все шли бы путем страданий, который назначен всем возлюбившим Христа, если бы так поступили все люди, то наступил бы мир в мире, прекратилось бы колониальное рабство, и никто не был бы задавлен нуждой, заботой о пище и одежде.
«Ищите же прежде Царствия Божия и правды его». И подтвердилась бы тогда правда этих слов Христовых, над которыми насмехаются и издеваются неверующие.
«Ищите же прежде Царствия Божия и правды его». Имейте светлое око духовное! Аминь.